С самого раннего утра до поздней ночи она мелькала то тут, то там по разным хозяйственным заведениям: лезла зачем-то на сеновал,
бегала в погреб, рылась в саду; везде, где только можно было, обтирала, подметала и, наконец, с восьми часов утра, засучив рукава и надев передник, принималась стряпать — и надобно отдать ей честь: готовить многие кушанья была она великая мастерица.
Неточные совпадения
Раздается треск пощечин. Затем малина ссыпается
в одно лукошко и сдается на
погреб, а часть отделяется для детей, которые уже отучились и
бегают по длинной террасе, выстроенной вдоль всей лицевой стороны дома.
Но для Филаниды Протасьевны пора отдыха еще не наступила. Она больше, чем летом, захлопоталась, потому что теперь-то, пожалуй, настоящая «припасуха» и пошла
в развал.
Бегает она, как молоденькая, из дома
в застольную, из застольной
в погреб. Везде посмотрит, везде спросит; боится, чтобы даже крошка малая зря не пропала.
Сбегала на
погреб,
в кладовую, что следует — выдала, что следует — приняла…
Она и самовары подавала, и
в погреб бегала, и комнаты прибирала, и господам услуживала.
Над головами стояло высокое звездное небо, по которому беспрестанно
пробегали огненные полосы бомб; налево,
в аршине, маленькое отверстие вело
в другой блиндаж,
в которое виднелись ноги и спины матросов, живших там, и слышались пьяные голоса их; впереди виднелось возвышение порохового
погреба, мимо которого мелькали фигуры согнувшихся людей, и на котором, на самом верху, под пулями и бомбами, которые беспрестанно свистели
в этом месте, стояла какая-то высокая фигура
в черном пальто, с руками
в карманах, и ногами притаптывала землю, которую мешками носили туда другие люди.
Катрин пошла
в избу, а Власий
сбегал в свой
погреб и, положив там на деревянное блюдце сотов и свеженьких огурчиков, принес и поставил все это на стол перед госпожой своей, произнося...
В ту минуту, как Зарецкой, дождавшись наконец шампанского, за которым хозяин
бегал в ближайший
погреб, наливал первый бокал, чтоб выпить за здоровье невесты своего приятеля, — вошел
в залу мужчина высокого роста, с огромными черными бакенбардами,
в щеголеватом однобортном сюртуке,
в одной петлице которого была продета ленточка яркого пунцового цвета.
Сбегали мы также с ней и
в кладовые амбары, где хранилось много драгоценностей: медные, железные и резной костью оклеенные ларцы с разными штуфами и окаменелостями, подаренными некогда моей матери каким-то важным горным чиновником; посетили и ключницу Пелагею на
погребе и были угощены холодными густыми сливками с черным хлебом.
Вокруг них, над ними непроницаемо чёрная тьма, они даже глаз друг друга не видят и говорят беззвучным шёпотом. Пахнет сеном, берёзовыми вениками, из
погреба поднимается сыроватый, приятный холодок. Тяжёлая, точно из свинца литая, тишина облила городишко; иногда
пробежит крыса, попищат мышата, да ежечасно на колокольне у Николы подбитый колокол бросает
в тьму унылые, болезненно дрожащие звуки.
«Это — просто,
в уголке стоять; нет, ты
побегай по улице!
В погребе огурец не портится, а на солнце — живо гниёт».
Младший, Степан, пошел по торговой части и помогал отцу, но настоящей помощи от него не ждали, так как он был слаб здоровьем и глух; его жена Аксинья, красивая, стройная женщина, ходившая
в праздники
в шляпке и с зонтиком, рано вставала, поздно ложилась и весь день
бегала, подобрав свои юбки и гремя ключами, то
в амбар, то
в погреб, то
в лавку, и старик Цыбукин глядел на нее весело, глаза у него загорались, и
в это время он жалел, что на ней женат не старший сын, а младший, глухой, который, очевидно, мало смыслил
в женской красоте.
Потом целый день тетя
в саду варила вишневое варенье. Алена, с красными от жара щеками,
бегала то
в сад, то
в дом, то на
погреб. Когда тетя варила варенье, с очень серьезным лицом, точно священнодействовала, и короткие рукава позволяли видеть ее маленькие, крепкие, деспотические руки, и когда не переставая
бегала прислуга, хлопоча около этого варенья, которое будет есть не она, то всякий раз чувствовалось мучительство…